ты такая моя, недо-моя, не моя, немая
в хрупком призраке декабря так хотелось дожить до мая,
ты так смотришь и что-то ты будто бы понимаешь
но я знаю – тебе все еще очень и очень страшно.
этот страх почему-то навевает мысли о море в шторм,
об окровавленной морде бога за дымкой штор,
я хочу убедить тебя, что все вроде как хорошо
только ты растворяешься в воздухе горьким табачным дымом.
мы же на ты – мы женаты на смерти и темноте,
все чего ты когда-то боялась – звенит во мне,
все чего я когда-то хотел – твоя ночь в глазах
боль красива до неприличия в унизительной наготе.
пей до дна
тебя нет – в электричках, в книжках, в моих словах
в тебе столько правды – и я ощущаю страх
ты прекрасна как пламя,
как разбитая хиросима,
как пустота
я совсем не уверен, кто из нас тут кого сломал.
несуразные вещи, несу разные вещи – о том, о сем
ты меня добиваешь, когда я почти спасен
я так сильно тебя – так любит дворовый пес
дружелюбную руку, занесенную для удара.
без тебя – все не так, все так глупо и ни о чем
я к тебе прихожу – с пустотой в груди и мечом
так что либо сдавайся, либо не думай, бей
я тебя нарекаю и богом, и палачом.
так иди ко мне – и дико мне, ты – не мне,
если нужно – смотри, забирай, утопи, убей
я весь твой, я до кончиков пальцев твой.
я не думал, что может быть хоть чуть-чуть больней
(никого никогда я еще не любил сильней)
это кончится звездами,
сумраком,
нежностью,
холодом.
тишиной.
...ты тихонько зовешь меня
темнота разлетается
на осколки.
(с) весенний воин
